Завершённая публикация «Марфа», продолжение: «Преображенский клад» («Наследие». № 38 от 25.09.2024 г.) потребовала некоторых дополнений по ряду обстоятельств, касающихся жизни и быта в Якшине, имении Гордеевых – Голицыных; Марфо-Мариинской обители, отражённой в финале рассказа Ивана Бунина «Чистый понедельник».
Очень ценным представляется нам фото начала ХХ века, на котором изображён крестьянин деревни Якшино с племенным быком – любимцем Николая Голицына, племянника Николая Николаевича Гордеева. Прошлое наших родных мест не исчезает благодаря таким фотодокументам, как этот снимок, тем более это важно в отношении исторической усадьбы Якшино, связанной с несколькими дворянскими родами в контексте русской истории.
Что касается Марфо-Мариинской обители на Ордынке в Москве, где казначеем служила основная героиня нашей публикации Валентина Сергеевна Гордеева, владелица Якшина до ухода в монастырь, то Валентина Юрьевна Киденко любезно предоставила несколько фото из повседневной жизни этого святого места.
Хочется также скорректировать наш вопрос к Киденко в отношении Ивана Бунина, «наверняка посещавшего обитель», на который Валентина Юрьевна не решилась утвердительно ответить.
Да, Иван Алексеевич посетил обитель в самом конце 1914 года с племянником Николаем Пушешниковым, о чём есть свидетельство в дневнике писателя: «Москва. 1 января 1915 г. Позавчера были с Колей в Марфо-Мариинской обители на Ордынке. Сразу не пустили, дворник умолял постоять за воротами – «здесь великий князь Дмитрий Павлович». Во дворе пара чёрных лошадей в санях, ужасный кучер. Церковь снаружи лучше, чем внутри…» (И.А. Бунин. Новые материалы и исследования. Литературное наследство, том 110 в 4 книгах, книга 2. М., ИМЛИ РАН, 2022, стр. 51).
Бунин был необыкновенно точен при передаче своих жизненных впечатлений, переводя их в сюжет, фабулу произведений. И приведённое место из дневника писателя отразилось через много лет в финале гениального рассказа «Чистый понедельник», когда настоятельница Елизавета Фёдоровна встречала в обители своего приёмного сына Дмитрия Павловича. Об этом можно судить по дате дневниковой записи Бунина.
И вот финал рассказа «Чистый понедельник»:
«В четырнадцатом году, под Новый год, был такой же тихий, солнечный вечер, как тот, незабвенный. Я вышел из дому, взял извозчика и поехал в Кремль. Там зашёл в пустой Архангельский собор, долго стоял, не молясь, в его сумраке, глядя на слабое мерцанье старого золота иконостаса и надмогильных плит московских царей, – стоял, точно ожидая чего-то, в той особой тишине пустой церкви, когда боишься вздохнуть в ней. Выйдя из собора, велел извозчику ехать на Ордынку, шагом ездил, как тогда, по тёмным переулкам в садах с освещёнными под ними окнами, проехал по Грибоедовскому переулку – и всё плакал, плакал...
На Ордынке я остановил извозчика у ворот Марфо-Мариинской обители: там во дворе чернели кареты, видны были раскрытые двери небольшой освещённой церкви, из дверей горестно и умилённо неслось пение девичьего хора. Мне почему-то захотелось непременно войти туда. Дворник у ворот загородил мне дорогу, прося мягко, умоляюще:
– Нельзя, господин, нельзя!
– Как нельзя? В церковь нельзя?
– Можно, господин, конечно, можно, только прошу вас за-ради Бога, не ходите, там сичас великая княгиня Ельзавет Фёдровна и великий князь Митрий Палыч...
Я сунул ему рубль – он сокрушённо вздохнул и пропустил. Но только я вошёл во двор, как из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, за ними, вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая княгиня; а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками свечек у лиц, инокинь или сестёр, – уж не знаю, кто были они и куда шли. Я почему-то очень внимательно смотрел на них. И вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову, крытую белым платом, загородив свечку рукой, устремила взгляд тёмных глаз в темноту, будто как раз на меня... Что она могла видеть в темноте, как могла она почувствовать мое присутствие? Я повернулся и тихо вышел из ворот».
Всё здесь соединено в едином художественном пространстве – и великая княгиня Елизавета Фёдоровна, и дух святой обители, и та, которая своим уходом из мира навсегда разбила сердце героя «Чистого понедельника», взглянув напоследок на него из «белой вереницы поющих»…
И, конечно же, незримо присутствует своими святыми трудами Валентина Сергеевна Гордеева с думами и воспоминаниями о Якшине…
Жизнь якшинская, крестьянская...
Иван Бунин (изображение воспроизведено с обложки книги Александра Бабореко «Бунин. Жизнеописание». М., Молодая гвардия, 2004 (Жизнь замечательных людей);
Император Николай II в Марфо-Мариинской обители
Обитель, будущий царь Николай II и княгиня Елизавета Фёдоровна в спектакле «Евгений Онегин»
Марфо-Мариинская обитель сегодня
Великая княгиня Елизавета Романова у Покровского храма в обители
Действительно, деревня Пятерное сегодня в лесном окружении вдали от больших дорог и шума цивилизации XXI века напоминает немного разжатую пятипалую человеческую ладонь, и не только согласно своему названию, в котором – загадка, но и по очертаниям своей территории.
Всё-таки не всегда можно согласиться со Львом Толстым в том, что все счастливые семьи похожи друг на друга. Вот семья Хватковых в Дубне счастлива особенно, неповторимо: со взаимным проникновением тепла между супругами Валентиной и Владимиром, детьми и, как говорится, взаимообразно, постоянно. Это видно становится сразу, с первого же посещения этой семьи.
Старинная деревня Михино в Дубенском районе напоминает теперь «узел» территорий вокруг неё, образовавших некое единство – и территориально, и функционально. В целом деревню теперь можно отнести к дачной территории.
